Кристин Григ - Оправданный риск [Оковы счастья]
Гость молча кивнул, и Крис добавил к заказу бутылку красного вина.
Их обслужили в рекордное время, и Крис чуть усмехнулся: видно, официант предпочел не рисковать. Он поднял стакан с бурбоном. Франс, бросив на друга хмурый взгляд, сделал то же самое.
— За дружбу.
Франс кивнул, выпил бурбон и, отыскав взглядом официанта, красноречиво показал на пустой стакан.
О черт, подумал Крис, он будет пить и молчать, а ему, Крису, предстоит сыграть в игру под названием «Найди ответ». Именно такое поручение дала мужу Патриция. Впрочем, кому-то же надо этим заниматься.
— Ну как перелет?
— Нормально, — буркнул Франс. — Небо ясное, никаких происшествий. Что еще тебя интересует?
Крис вздохнул, покачал головой и сделал еще глоток. Уже неплохо, но с перспективами пока не очень. Впрочем, ничего другого он от Франса и не ожидал. Мужчины тем и отличаются от женщин. Самые серьезные проблемы мужчина таит в себе, а женщина о них говорит без умолку. В последние дни в его доме только и делали, что говорили. Не он, конечно. Патриция и Лаура. С утра до вечера, не переставая.
Разговоры велись повсюду: в столовой и на кухне, в гостевой комнате, где поселилась Лаура, и в гостиной, на террасе (если день был теплый) и в библиотеке (если прохладный). Рты, правда, наглухо закрывались при его появлении, и обе женщины смотрели на него в упор, пока он не улыбался, несколько нервно, и не уходил.
— О чем вы с Лаурой целый день болтаете? — шепотом спросил он жену, когда однажды они уже лежали в постели. Спрашивать в полный голос ему показалось почему-то небезопасным.
— Да так, о том о сем.
— Лауре плохо?
— Да.
— Мы можем что-то сделать?
— Нет.
— Но должно же быть какое-то средство.
— Она говорит, что такого не существует.
— Тогда о чем вы говорите? Если ей плохо, а помочь ей мы не можем…
— Обо всем.
— О чем это «обо всем»?
Крис решил идти до конца, и жена, вероятно оценив его мужество, шепотом поведала, что кое-что они все же могут сделать. По крайней мере, он, Крис. Лаура хочет попросить его об одном одолжении…
Крис прикончил свой бурбон, посмотрел на стакан Франса и сделал официанту знак принести еще два. Под выпивку, пожалуй, вести такие дела легче.
На следующее утро Лаура рассказала, что хочет от него. Он понял не с первого раза. И даже не со второго. Смысл как-то ускользал от него.
— Итак, — сказал он, — ты хочешь, чтобы я выяснил, можно ли изменить имя девочки?
— Да.
— Не фамилию, а только имя? — Крис недоуменно посмотрел сначала на Лауру, потом на Патрицию. — Тебе не нравится имя Мэри? Но оно же прекрасно звучит и… — Лаура всхлипнула, и он умолк, поймав свирепый взгляд жены. — Хорошо. Я все выясню, — торопливо согласился Крис, но все же повторил, что не видит в имени Мэри ничего плохого.
Лаура расплакалась. И Патриция, обняв сестру за плечи и наградив супруга укоризненным взглядом, увела ее в другую комнату. И тут только до него дошел смысл происходящего, и, когда это случилось, ему стало грустно: Лаура не только хочет развестись с Франсом, она жаждет покончить с ним навсегда. Откуда в ней столько непримиримости, даже ненависти?
Крис посмотрел на Франса. Тот уже отодвинул тарелку с недоеденным бифштексом и взялся за стакан. Да, в плане его друга — напиться — смысла куда больше. Он улыбнулся и поднял стакан. Франс улыбаться не стал. Они чокнулись и выпили.
— О'кей, я нашел решение, — заявил после долгого молчания Крис. Франс поднял голову и вопросительно посмотрел на него. — Можешь и дальше хмуриться и молчать, но только не убивай официанта. Боюсь, даже я не смогу тебя прикрыть.
— У меня нет настроения шутить.
— Хорошо, что ты мне об этом сообщил, а то я уж подумал, что мы сегодня с тобой хорошенько повеселимся.
Франс насупился, но потом губы его дрогнули в подобии улыбки.
— Извини. Из меня сейчас не самый хороший собеседник.
— А с чего бы тебе им быть? В наши дни всем тяжело. Патриция смотрит на меня, как на врага, только потому, что я ношу брюки. А Лаура… Черт! Ну, ладно, это, должно быть, из-за погоды…
— Что с Лаурой? — Франс подался вперед. — Она больна?
— Нет.
— Девочка?
— Нет! С Мэри все в порядке. Они обе здоровы. Просто… мне не следовало упоминать о Лауре.
— Она моя жена. — Франс вернулся в исходное положение и снова взялся за стакан. — Пусть мы и не живем вместе, но я по-прежнему хочу… — Он замолчал и уставился в тарелку.
— Эй, старина? — тихо окликнул Крис, и, когда друг поднял голову, его лицо выражало такую боль, что смотреть на него было невозможно.
— Ох, дружище, дружище… — пробормотал Крис. Он оглянулся на официанта и жестом показал, что они хотят расплатиться. — Пошли-ка отсюда.
— Я не знаю, почему она ушла от меня. — Мужчины сидели на скамейке в парке. День выдался почти по-зимнему холодным и ветреным. Крис замерз, но Франс разговорился, и возможное воспаление легких не казалось слишком большой ценой за эту откровенность. — У нас все шло хорошо, — продолжал Франс. — Не с самого начала, но это же естественно.
— Разумеется. Вы же знали друг друга всего несколько месяцев.
— Мы знали друг друга всего одну ночь. — Франс помолчал. — Все эти рассказы о наших встречах в Лондоне — выдумки.
Интересно, подумал Крис, знает ли об этом Патриция?
— А зачем? Чтобы не огорчать Глорию?
— Отчасти. Но главное — заставить Лауру выйти за меня замуж.
— Заставил? — Крису всегда казалось, что заставить кого-либо из сестер сделать что-то против их воли невозможно. — И каким же образом?
— Угрозами. Сказал, что отниму у нее дочь… Да не смотри ты на меня так! Я считал, что делаю все правильно.
— М-да. В отношении Мэри твой план разумен, но если Лаура не хотела выходить за тебя…
— Все получилось. — Франс поднялся. — В конце концов Лаура согласилась со мной.
Крис тоже встал, и они пошли к выходу из парка.
— Как тебе удалось? Я обожаю свою жену, но заставить ее согласиться со мной в чем-то нелегко.
Франсу вспомнилась та ночь, когда после ухода гостей они впервые спали вместе, а утром занимались любовью.
— Удалось, — хрипло сказал он. — Я был счастлив. — Голос его смягчился. — И она, похоже, тоже. Мы смеялись. Сидели вечерами у камина. Катались верхом…
Крис кивнул.
— Да, похоже, все шло отлично.
— Вот и я так думал. Но потом…
— Потом?
Франс пожал плечами.
— Мы поссорились.
— Послушай, все ссорятся. Даже мы с Патрицией. В прошлом месяце мы так разругались из-за того, в какой цвет красить детскую, что…
— Мы поссорились по-настоящему, — тихо сказал Франс. — И я сразу понял, что это конец.
— Почему?
